Гайнуллина А.В.

БИБЛИОТЕКИ РЕСПУБЛИКИ ТАТАРСТАН
В ГОДЫ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
(к 60-летию со дня Победы)

Чем дольше уходят в историю тяжелые годы войны, годы испытаний на прочность нашего государства, тем острее появляется потребность в глубоком изучении и анализе этого периода. Сегодня, накануне 60-летия со дня Победы, снова переосмысливается история Великой Отечественной войны во всех регионах России, в том числе и в Республике Татарстан.

В.Г. Киров родился в 1898 г. в Симферополе. Между 1918 и 1920 гг. вступил в большевистскую партию. Будучи еще совсем молодым человеком, 22 января 1921 г. он опубликовал в провинциальной газете “Коммунар” свои тезисы, в которых поддержал “троцкистско-шляпниковскую” линию на свободу фракций в партии. В том же году на Оренбургской губернской партконференции Киров примкнул к известной “рабочей оппозиции”, а в ходе дискуссии о профсоюзах одобрял позицию Л.Б. Троцкого.

После острейшей борьбы оппозиционеры потерпели поражение с вытекающими отсюда оргпоследствиями. Конкретно для Кирова это обернулось исключением из рядов РКП(б).Столь серьезное наказание объяснялось еще и тем, что Владимир Григорьевич в документах приписал себе дореволюционный партстаж.Вновь в ряды большевиков он был принят лишь в 1928 г. Но несмотря на неудачный опыт, Киров не отказался от активного участия в партийной жи-зни. Так, в том же году в Москве он выступил с докладом, частично поддерживавшим воззрения Н.И.Бухарина и А.И. Рыкова. Впрочем, в двадцать восьмом эти деятели еще занимали самые высокие посты в номенклатурной иерархии.

Где работал в то время Киров, нам, к сожалению, неизвестно. Его личного дела нет в фонде Наркомпроса Госуда-рственного архива РФ, нет и в ведомственном архиве Министерства культуры.Когда в сентябре 1933 г. было образовано Библиотечное управление (БУ) Наркомпроса – руководящий библиотечный орган в Советской России, – Владимир Григорьевич стал заместителем начальника БУ. В 1934 г. он уже исполнял обязанности начальника Управления, а затем официально был утвержден в этой должности.

Следует отметить, что 1934 г. – время решающего перелома в отечественном библиотечном строительстве.27 марта издается знаменитое постановление ЦИК СССР “О библиотечном деле в Союзе ССР”, крупнейшее и конструк-тивнейшее за весь советский период истории.Значительно увеличилось материальное, кадровое, административное обеспечение потребностей библиотек.В 1934–1940 гг. библиотечная статистика зафиксировала многократный рост общего числа библиотек, их фондов, образовательного уровня библиотекарей, контингента читателей и т.д.

Вышло так, что выдающийся прогресс советского библиотечного строительства совпал со временем, когда В.Г. Киров являлся, можно сказать, главным библиотечным начальником в Советской России. Мы отнюдь не считаем, что именно его инициативная деятельность вызвала такой “большой скачок”. Коренные нужды государства, осуществлявшего индустриализацию и социалистическую перестройку всей жизни, заставили высшую власть резко увеличить разносторонее снабжение библиотек как фундамента образования и самообразования, испытанного идеологического института. Но хотя роль Кирова здесь вторична, простая логика не позволяет оторвать имя руководителя от значительных свершений в руководимой им сфере.

Увы, в исследованном массиве документов не сохранились неформальные отзывы современников о Владимире Григорьевиче. Однако, судя по целому ряду стенограмм различных совещаний, заседаний и конференций, на которых часто выступал Киров обычно с большим вступительным или установочным докладом, он предстает напористым и энергичным ад-министратором, далеко не всегда деликатным к окружающим и не самым большим знатоком специальных библиотечных во-просов. Хотя, разумеется, стенографические записи не могут дать настоящего представления о личности.

Гром над Кировым грянул в начале лета 1937 г. – в самый разгар так называемой “ежовщины”. В газете “За коммунистическое просвещение” от 20 июня была помещена заметка с приговорным названием: “Двурушник в роли руководителя библиотечным делом”. Она открывалась так: “Коммунистическая партия требует от каждого своего члена искренности, правдивости, преданности делу коммунизма и безукоризненной честности. Тот, кто скрывает от партии свои связи с троцкистами или правыми, тот обманывает партию, тот недостоин носить высокое звание члена больше-вистской партии. На путь такого обмана партии встал … Киров”.

Далее перечислялись его оппозиционерские прегрешения, главным образом, в ранней молодости – в начале 1920-х гг. “Ни злодейское убийство С.М. Кирова, ни судебные процессы над троцкистско-зиновьевскими бандитами, ни проверка и обмен партийных документов, ни разоблачение бухаринских реставраторов капитализма не побудили В.Г. Кирова раскрыть свои политические ошибки”.Отсюда делался вывод ярлык: “Киров – двурушник, обманщик партии, мелкобуржуазный фразер…”.

Но статья этим не заканчивалась. В ней ставились вопросы, прямо-таки стандартные для ежовских следователей. “Не потому ли так долго подвизался в Ленинской библиотеке, руководимой Кировым [непосредственно он ей не ру-ководил. – М.Г.], враг народа Невский? Не потому ли в другой крупнейшей библиотеке им. Салтыкова-Щедрина в Ленинграде долгое время подвизался ныне снятый и исключенный из партии Доброницкий? Не потому ли орудовали враги народа в некоторых библиотеках Курской, Ивановской и других областей? Не потому ли созванное Библиотечным управлением Наркомпроса в декабре 1936 г. совещание по теоретическим вопросам библиотековедения и библиографии было по существу провалено, а представленные этому совещанию доклады и тезисы оказались с большими ошибками, на низком уровне, а часть из них просто халтурными? … Не потому ли плохо обстоит дело и со строительством библиотек? Киров считает излишним контролировать это дело. Ленинская библиотека в Москве строится восемь лет, и конца еще не видно. Свердловская библиотека тоже строится уже несколько лет, и тоже неизвестно, когда будет окончена. Но Кирова это не интересует”. Если идти по пути подобных вопросов, можно, наверное, репрессировать все современное руководство библиотечным делом в РФ.

Характерно, что в статье оказались напрочь забыты выдающиеся успехи отечественного библиотечного дела 1935–1937 гг. Заканчивалась она стандартно. “Нарком просвещения РСФСР т. Бубнов и партийная организация Наркомпроса должны сделать из этого надлежащие выводы”. Засим стояла подпись некоего П.Нилова.

Товарищ Бубнов отреагировал быстрее, чем представлялось возможным. Судя по смежным документам архивного дела, а также заверяющей для делопроизводства подписи, приказ о снятии В.Г. Кирова с работы был оформлен задним числом – 19 июня, т. е. за день до антикировской публикации в газете “За коммунистическое просвещение”. Впрочем, когда через четыре месяца “взяли” самого А.С. Бубнова, санкцию на его арест тоже выдали задним числом…

Что касается мотивов “изъятия” В.Г. Кирова, то при закрытости архивных фондов НКВД мы можем только предполагать и догадываться. Дальнейшая судьба В.Г. Кирова не выяснена.