Андреева О.В.

ЗАПИСНЫЕ КНИЖКИ А.А. ПОКРОВСКОГО КАК ИСТОЧНИК ПО ИСТОРИИ КНИГИ

Известный русский библиотековед, библиограф, активный деятель библиотечного дела Александр Александрович Покровский на протяжении многих десятилетий вел записные книжки. Первая из тридцати одной сохранившихся датирована 1907, последняя – 1942 г. Все книжки небольшого формата, их средний размер 13х9 см. Типологически их сближает с дневником регулярность и систематичность записей, датировка многих из них. Вместе с тем обращает на себя внимание почти полное отсутствие каких-либо оценок, высказанных мнений, рассуждений. Едва ли не единственным исключением является краткая ретроспекция сделанного и пережитого в конце каждого года. Здесь автор оценивает различные

Любого, кто обращается к ним, прежде всего, поражает и пленяет их форма. Ю.В. Григорьев, автор посвященной А.А. Покровскому работы, отмечал, что каждая из них производит впечатление своего рода шедевра. Покровский, обладая тонким художественным вкусом и будучи прекрасным рисовальщиком, заполняет их собственными рисунками, орнаментами, виньетками, миниатюрами, вклеенными иллюстрациями. При этом изобразительные элементы неразрывно переплетаются с текстом, написанным разнообразными почерками, разноцветными чернилами. Записи и рисунки иногда помещаются на странице врезкой или перпендикулярно друг другу. Такая образно-текстовая структура записных книжек усиливает их эмоциональное воздействие, но она же создает непреодолимые препятствия в случае необходимости их публикации. Единственная возможность сохранить их неповторимое своеобразие (а через них облик обаятельной, одаренной личности автора) – это факсимильное воспроизведение с сохранением колористических и иных особенностей рукописи.

А.А. Покровский вел записи исключительно для себя, они не были предназначены для постороннего прочтения. Здесь можно найти выписки из заинтересовавших его художественных и научных произведений, работ по библиотечному делу и проблемам чтения. Много наблюдений над природой. Есть записи на нескольких иностранных языках – немецком, английском, французском, итальянском, латинском.

Многозначную семантическую нагрузку несут те записи, которые находятся как бы в контрапункте друг с другом, или те, в которых без комментариев приводятся цитаты из статей и выступлений 30-х гг., шельмующих взгляды Покровского на книгу. Так, рядом помещены две газетные вырезки: одна – дружеский шарж на него, другая – карикатура из газеты “За коммунистическое просвещение”, изображающая его в виде уродливого старика на фоне “Идеальной библиотеки с точки зрения А.А. Покровского” (на книжной полке вперемежку стоят книги Ленина, Маркса, Поль-де-Кока, Пушкина, “Нат Пинкертон”, “Евангелие”, “Буддизм”, “Трехсотлетие дома Романовых”). Здесь же – цитата: “Товарищу Покровскому нужно сильнее оттолкнуться от берегов мелкобуржуазной идеологии и психологии для того, чтобы четко осознать установки партии Ленина”. Как заклинание, повторяется на этих и других страницах английское “Keep smiling!” (“Улыбайся!”).

Так же беспристрастно, без комментариев цитируются всевозможные высказывания, услышанные автором (например, из выступления на совещании профсоюзных библиотекарей: “Надо удалить Дюма, потому что он очень интересно и увлекательно пишет”).

А.А. Покровский предстает в своих записных книжках как ценитель и поклонник Книги. Благодаря им мы можем установить хронологию замысла и работы над его неопубликованным и незаконченным трудом “Человек и книга”. Записные книжки дают ценные фактические сведения для изучения истории библиотечного дела. Это и значительный человеческий документ, своего рода интеллектуальная автобиография, дневник души одной из самых ярких и неординарных личностей в истории отечественной книги.