Володин Б.Ф.
ИССЛЕДОВАТЕЛЬСКАЯ БИБЛИОТЕКА КАК КУЛЬТУРНЫЙ ЦЕНТР
Идея создания особого типа научной библиотеки, сориентированной на учет интересов пользователей-гуманитариев, получила воплощение в американской концепции “research library”. Первоосновой такой библиотеки считалось единственное в своем роде, уникальное по глубине раскрытия представленного материала собрание, включающее в себя редкую книгу и архивные материалы. Это собрание предназначалось для пользования только теми читателями, которые занимаются чисто исследовательской работой.
При переводе на русский язык понятия “research library” как “научная библиотека” гуманитарный оттенок исчез. Но этого не произошло в немецком языке, в котором синоним русского понятия “научная библиотека” по-прежнему выражалось понятием “wissenschaftliche Bibliothek”. Понятие же “research library” переведено было как “Forschungsbibliothek”, т.е. “исследовательская библиотека”. Активное же введение в научный оборот и широкое применение понятия “исследовательская библиотека” (“Forschungsbibliothek”) было связано, прежде всего, с именем немецкого ученого профессора Бернхарда Фабиана, автора переведенной на русский язык монографии “Книга, библиотека и гуманитарное исследование” (СПб., 1996).
Принципиальное отличие исследовательской библиотеки как научно-гуманитарной библиотеки от научной библиотеки в более широком смысле выражается в том, что ею пользуются не только как хранилищем научной литературы. Исследовательская библиотека выполняет по отношению к пользователю-гуманитарию и функцию предоставления в виде текстов самого предмета исследования, и даже больше: она предоставляет предмет для исследования и темы для исследования. Исследовательская библиотека является не только “памятью” науки, но и местом работы исследователя, ибо именно там, и чаще всего, только там, исследователь может получить исходный материал для своей научной работы. А это предполагает создание идеальных условий для обслуживания пользователя исследовательской библиотеки.
В исследовательской библиотеке предпочтение отдается обеспечению сохранности фонда, а не обеспечению доступа к нему широкого круга читателей. Именно стремлением сохранить ценный фонд объясняется тот факт, что исследовательские библиотеки никогда не были дружелюбны по отношению к публике. Но все же эта библиотека ведет работу с широкой публикой. Это, например, проявляется в процессе проведения не только на познавательные, но и на моральные аспекты деятельности ученых. Разработка и принятие кодекса продемонстрирует общественности возрастание интереса со стороны библиотечной профессии к проблеме “наука и мораль”.
Зафиксированные в кодексе положения профессиональной морали библиотековеда-исследователя не противоречат морали общественной, общечеловеческой, а представляют собой конкретные формы ее проявления. Наличие кодекса свидетельствует о том, что моральная сторона организации и проведения библиотековедческих исследований регулируется и контролируется библиотечным сообществом. Это будет способствовать повышению моральной оценки обществом деятельности исследователей библиотечно-информационной отрасли, и, на этой основе, укрепит доверие к библиотечной профессии, приведет к повышению ее социального статуса.
В кодексе должен найти закрепление коллективный опыт библиотекарей по организации и проведению НИР. Это сделает его своеобразным руководством для специалистов, в котором усилена моральная компонента научно-исследовательской деятельности. Кодекс является проявлением моральной поддержки, оказываемой библиотечным сообществом той его части, которая занимается научными исследованиями. В кодексе может быть показано, какие моральные преграды встречаются в ходе познавательной деятельности исследователя библиотечно-информационной отрасли и является ли доступным, возможным и необходимым их преодоление с точки зрения общественной и профессиональной морали. Тем самым, кодексы консолидируют библиотекарей – исследователей, укрепляя ощущение общности моральных интересов и чувство принадлежности к профессии, имеющей высокую цель и способную находить высоконравственные научные способы ее достижения.
Однако, наличие кодекса не уменьшит значимость личностной мировоззренческой позиции исследователя, не освободит его от самостоятельного осмысления ситуации, требующий морального выбора.
Кодекс, фиксируя ценности и нормы морали библиотековеда-исследователя, тем не менее не предполагает механического следования им, а заставляет тщательно проанализировать этап исследования, породивший коллизию, и самостоятельно выявить спектр возможных нравственных вариантов ее разрешения.
В конечном счете стратегическая и тактическая концепция реализации научного проекта будет определяться системой обыденных, научных и моральных знаний исследователя, органично взаимосвязанных между собой. Востребованность моральных знаний проявляется лишь при условии, что исследователь рассматривает их в качестве знаний, имеющих самое непосредственное отношение и к его личности и к его познавательной деятельности, реализуемой в форме конкретного библиотековедческого проекта. В этом случае моральные знания, трансформируясь во внутренние требования и обязательства ученого, воздействуют на определение цели и задач научного проекта; на выбор методов, техник, процедур, адекватных поставленной цели; на решение вопроса о формах распространения информации об исследовании, о масштабах внедрения и диффузии его результатов в рамках библиотечно-информационной отрасли и др.
Таким образом, процесс принятия и выполнения исследователем моральных обязательств находится под контролем общества и профессиональной группы, в том числе и через положения, отраженные в этическом кодексе. Система социального и профессионального контроля создаст дополнительные условия для развития ответственности библиотечных специалистов, ведущих научную работу. В итоге разработка и принятие этического кодекса библиотековеда-исследователя может явиться еще одним средством повышения качества научной работы как основы совершенствования деятельности библиотек и информационных центров.