|
Глазков М.Н.
|
|
В 1930-е гг. |
|
Главное управление по делам литературы и издательств РСФСР было образовано 6 июня 1922 г. декретом Совнаркома, подписанным заместителем болевшего Ленина А.И. Рыковым. Главлит стал контролировать и подвергать цензуре практически все проявления интеллектуальной деятельности в России: помимо литературы и издательств, радио, кино, театры, газеты и журналы, выставки, публичные лекции, ввоз иностранной литературы и т.д. В сферу Главлита входило и курирование состава библиотечных фондов. Во всю мощь Главлит заработал не сразу. Пожалуй, именно 1930-е годы – пик, самый насыщенный и достопримечательный для него период. В 1931 г. цензурное ведомство возглавил Б.М. Волин. Важнейшее место в работе Главлита первой половины 1930-х гг. уделялось борьбе с монархическими идеями, а также с патриотизмом, который трактовался как шовинизм и национализм. Беспощадному цензурному преследованию подвергалась и область религии. Так, из массовых библиотек изгонялись «все без исключения книги религиозного содержания как дореволюционные, так и послереволюционные», а также все религиозные журналы, хотя бы они и были ранее изданы с визой Главлита. Цензурная тематика Главлита делилась на «беспартийную» и партийную, т.е. относящуюся к истории и современной деятельности правящей ВКП(б) и ее вождей, уклонам и оппозициям внутри партии и т.п. Если климат в «беспартийной тематике» начал с середины 1930-х гг. постепенно смягчаться, то цензура околопартийных проблем, напротив, ужесточилась. Поводом стало убийство С.М. Кирова (1 декабря 1934 г.). Главлит издал приказы, запрещавшие сочинения Троцкого, Зиновьева, Каменева, Сафарова и других видных оппозиционеров. Библиотеки получили инструктивное письмо, в котором говорилось о необходимости проверить фонды на предмет изъятия политически вредной литературы. Волин даже направил секретарю ЦК ВКП(б) секретное послание. В нем отмечалось, что «на протяжении ряда лет в произведениях некоторых писателей-коммунистов и комсомольских поэтов и прозаиков упоминались имена Троцкого, Зиновьева, Каменева и др. в положительном контексте, иногда в сопоставлении с именем Ленина. Эти же имена в таком же контексте имеются в произведениях других писателей: С. Есенин («Песнь о великом походе»), В. Маяковский («Ленин» и др.) и др. В связи с проводимым изъятием из библиотек троцкистской, зиновьевской литературы, не следует ли подвергнуть проверке, а затем изъятию этого рода книги». За троцкистской литературой наступил черед бухаринской, рыковскои, пятаковской. В стране разворачивалась ежовщина. Накануне ее вновь сменился начальник Главлита. Б.М. Волин, за проявленную исполнительность, пошел на повышение. С 1936 г. он стал первым заместителем наркома просвещения. Обязанности нового руководителя Главка С.Б. Ингулова определялись наступившим в стране суровым временем. Волей или неволей он должен был проводить масштабные репрессии в подконтрольных сферах интеллектуальной деятельности. В области библиотечной литературы это привело к борьбе уже не с отдельными авторами вроде Троцкого или Бухарина, а со всеми «врагами народа» вместе взятыми. В самый разгар «ежовщины» в 1937 г. Государственная библиотека им. Ленина «на всякий случай» не выдавала читателям комплекты журналов-органов ЦК ВКП(б) и многих центральных советских газет, где встречались статьи репрессированных «врагов народа». Вместе с ними оказались изъяты труды Маркса, Энгельса, Ленина и Сталина! В библиотеках крупных городов, в частности, Смоленска, не выдавались по той же причине даже тома Большой и Малой советской энциклопедии! Только за 1938–1939 гг. Главлитом и его отделениями на местах было издано 199 приказов, запрещавших произведения 1860 авторов. По всей стране из книготорговой сети и библиотек по этим приказам оказалось изъято 24138799 экземпляров. В «ежовой рукавице» забился и сам Главлит. В его центральном аппарате в 1937–38 гг. органы НКВД арестовали 44 человека, в т.ч. и самого начальника ведомства. На его место назначили близкого к «органам» Н.Г. Садчикова. К концу 1930-х гг. репрессии в стране стали ослабевать. После ареста Н.И. Ежова «цензурные гайки» в Главлите слегка «открутили». В содержание работы цензурного ведомства были внесены серьезные коррективы. Если в начале тридцатых, как отмечалось выше, патриотизм преследовался, то накануне неизбежно приближавшейся Великой войны он превращался в одну из главных идеологических опор. Изменилось и отношение к религии, прежде всего к Православию. Хулиганские выходки и огульные оскорбления чувств верующих, обычные для раннереволюционных лет и сочинений «воинствующих атеистов», теперь пресекались цензорами. Запрещались к публикации и изымались из библиотек также антирелигиозные книжки со слабой аргументацией, грубыми фактическими ошибками, «устаревшими методами антирелигиозной пропаганды», «малоценные» и т.п. Начавшаяся в Европе Вторая Мировая война открыла следующий этап в деятельности Главлита. |