Самарин А.Ю.
ЧАСТНЫЕ БИБЛИОТЕКИ В ИНФОРМАЦИОННОМ ПРОСТРАНСТВЕ РОССИИ В
ЭПОХУ ПРОСВЕЩЕНИЯ

         Информационное пространство России во второй половине XVIII в. формировалось из целого ряда составляющих. В него входили русские книги кириллической и гражданской печати, книги на иностранных языках, отечественная и зарубежная периодика, рукописные книги. При большом многообразии источников информации они были в неодинаковой степени доступны читателям из разных социальных слоев. Возможности приобретать и владеть книгами, журналами, газетами зависела от материального достатка и даже от места жительства российских читателей, поскольку в провинции получать издательскую продукцию было труднее, чем в столицах.
В связи с этим особую роль приобретали личные библиотеки, количество которых в тот период значительно увеличилось. Частные библиотеки в России в эпоху Просвещения достаточно часто не только удовлетворяли профессиональные и эстетические читательские интересы их хозяев, но и являлись очагами распространения книги, способствуя приобщению к ней целого ряда лиц из окружения своих владельцев (родственников, друзей, знакомых, слуг).
        Мемуары второй половины XVIII в. показывают, что обращение к библиотекам друзей и знакомых было достаточно распространенным явлением в дворянских кругах. При этом старшие по возрасту и чинам представители дворянской интеллигенции нередко помогали своим младшим товарищам ориентироваться в мире литературы. Так, молодой украинский дворянин Г.С. Винский, служивший в начале 1770-х гг. в гвардии в Петербурге, сблизился здесь со своими земляками прокурорами Андреянопольским и Острожским. Он вспоминал, что «значительная библиотека лучших российских книг, у них имевшаяся, немало меня привлекала их посещать. Тут, не досыпая иногда ночей, познакомился я с Ролленями, Лесажами, Вольтерами и получил такое пристрастие к чтению, что никогда никакое иное занятие не брало по сей день у меня поверхности над оным» (Винский Г.С. Мое время. Записки Г. Винского. - СПб., 1914. - С. 36-37).
        Известный русский поэт и государственный деятель И.И. Дмитриев вспоминал, что в первые годы службы (конец 1770-х–начало 1780-х гг.), когда он был еще сержантом гвардии, началась его дружба с подпоручиком Ф.И. Козлятевым, у которого «была хорошая французская библиотека, увеличиваемая непрестанно старыми и новейшими сочинениями и переводами». С ее помощью Козлятев познакомил И.И. Дмитриева с сочинениями Вольтера, Руссо, Даламбера, Дидро, Рейналя, Мармонтеля, Лагарпа, а также с «французскими лучшими переводами греческих и латинских классиков» (Дмитриев И.И. Взгляд на мою жизнь. - М., 1866. - С. 48). 
Юный писатель М.Н. Муравьев сообщал в 1777 г. в одном из писем к отцу: «Третьего дня был я почти целый день и обедал у Антона Алексеевича (профессора Московского университета Барсова. – А.С.). Он вам приносит свое почтение. У него я набрал столько книг, что я счет потерял и теперь их разбираю» (Письма русских писателей XVIII века. - Л., 1980. - С. 261). Примеры использования личных библиотек своих друзей и знакомых другими представителями русского дворянство можно легко умножить.
Если библиотеки рядовых представителей дворянства могли использоваться ограниченным кругом лиц, то крупные частные библиотеки рассматривались современниками как достопримечательность, часть общего культурного достояния страны. Так, И.И. Георги в своем «Описании российско-императорского города Санкт-Петербурга и достопамятностей в окрестностях оного», вышедшем в 1794 г., дал характеристику не только библиотеки императрицы Екатерины II и крупнейших государственных библиотек (Академии наук, Александро-Невской лавры, Сухопутного шляхетного кадетского корпуса), но и перечислил имена владельцев значительных личных библиотек, проживавших в российской столице.
        Иностранные путешественники, посещавшие Россию во второй половине XVIII в., стремились посетить и наиболее интересные частные книжные собрания. Например, побывавший в России в 1778 г. англичанин Уильям Кокс познакомился в Москве с известным историком Г.Ф. Миллером и «имел удовольствие провести несколько часов в его библиотеке, в которой собраны чуть не все сочинения о России, вышедшие на европейских языках» (Кокс У. По России и Польше в исходе XVIII века // Русская старина. - 1907. - № 10. - С. 183). Немецкий ученый И. Бернулли, путешествовавший по России в 1777–1778 гг., осматривал в Петербурге достопримечательности, среди которых были и частные библиотеки графа Чернышева, князя Юсупова, графа Строганова. В библиотеке князя Юсупова его заинтересовали «разные редкие и в Германии произведения». А в доме графа Строганова внимание путешественника привлекли три комнаты, в которых «находится библиотека, прекрасно переплетенная и систематически приведенная в порядок». «Сквозь проволочную решетку, соединяющую шкафы,– продолжает И. Бернулли,– заметили мы между фолиантами немало редких и прекрасных изданий» (Бернулли И. Записки // Русский архив. - 1902. - Кн. 1. - Вып. 1. - С. 29-30). Франсиско Миранда, побывавший в России в 1787 г., среди прочих достопримечательностей отметил в своем дневнике и осмотр московского дома графа П.Б. Шереметева, где имелась «библиотека, насчитывающая 12 тысяч томов, хотя кажется, что меньше, и небольшая коллекция гравюр» (Миранда Франсиско де. Российский дневник. - М., 2000. - С. 38).
С интересом посещали крупные личные книжные собрания и россияне. Например, сенатор В.С. Хвостов вспоминал, что в 1779 г., когда он, будучи капитаном, направлялся к месту новой службы в Барнаул, ему довелось посетить под Екатеринбургом заводчика А.Ф. Турчанинова. Здесь путешественник был поражен минеральным кабинетом и оранжереей, в которой выращивали ананасы. В.С. Хвостов отметил также, что у А.Ф. Турчанинова была «библиотека многочисленная, сомнительно, чтобы он ею пользовался, но то известно, что наследники его поделили ее на три равные части, разбирая каждый по книге из каждого увража, как российских, так и иностранных сочинений» (Хвостов В.С. Записки // Русский архив. - 1870. - Кн. 1. - Вып. 3. - Стб. 566).
        Современники рассматривали крупнейшие частные книжные собрания в качестве возможного источника получения информации. Так, чиновник К.И. Габлиц получил в 1785 г. от Екатерины II задание составить историческое описание Крыма. Он вспоминал, что с «неограниченным рвением принялся за вновь возложенную на меня работу, познакомился в Москве с разными учеными и другими особами, имеющими большие библиотеки, и приступил к сочинению из разных авторов, писавших о Крыме» (Габлиц К.И. Краткое описание жизни и службы тайного советника Карла Ивановича Габлица // Сын отечества. - 1821. - № 44. - С. 150).
По всей видимости, о доступе других лиц к своим книжным богатствам думали и сами составители крупных русских библиотек эпохи Просвещения. Например, известно, что Шереметевы приобретали новые русские книги в нескольких экземплярах, видимо, предполагая, что ими будут пользоваться их знакомые сотрудники и даже крепостные (Шавыркина Н.А. Библиофильское собрание графов Шереметевых как книжный памятник // Памятники культуры. Новые открытия. 1998. - М., 1999. - С. 49). И.Ф. Тимковский, окончивший Московский университет в 1796 г. и искавший места в Петербурге, вспоминал, что И.И. Шувалов позволил ему пользоваться книгами из своей библиотеки, а потом подарил ему несколько редких изданий (Тимковский И.Ф. Мое определение в службу // Русский архив. - 1874. - Кн. 1. - Вып. 6. - Стб. 1458, 1461).
        Приведенные свидетельства показывают, что частные библиотеки России во второй половине XVIII в. являлись центрами не только хранения, но и распространения информации, способствовали вовлечению в чтение семей и окружения их владельцев, стимулировали интерес к книге, восполняли неразвитую сеть общественных библиотек. Думается, что назрела необходимость всестороннего изучения социокультурной роли частных библиотек в русской культуре Просвещения, с привлечением широкого круга мемуарных и эпистолярных источников того времени.
Hosted by uCoz